вторник, 02 августа 2011
понедельник, 01 августа 2011
воскресенье, 31 июля 2011
суббота, 30 июля 2011
среда, 27 июля 2011
понедельник, 25 июля 2011
пятница, 22 июля 2011
Жанр, в котором выступает Noize MC: хип-хоп, или рэп — довольно долго воспринимался в нашей культуре как абсолютно мертворожденный. С появлением на сцене 26-летнего Вани Алексеева все изменилось: пришел человек, который не изображает и не имитирует «музыку протеста», а протестует на самом деле — против того, что видит и слышит. В жизни.
Удивительно, но история русского хип-хопа лишь немногим короче, чем американского. Еще в середине восьмидесятых мэтры нашего рока Гребенщиков и Кинчев начали экспериментировать с рэпом. Эти эксперименты совпали по времени с рождением Ивана Александровича Алексеева, более известного сегодня как Noize MC. Именно ему спустя двадцать пять лет было суждено вывести хип-хоп в люди. Целых двадцать пять лет эту музыку в России мало кто принимал всерьез. Ее слушали либо альтернативно настроенные подростки, либо продвинутые музыканты в поисках источников вдохновения. И те и другие были страшно далеки от народа. На языке социологов это называется «субкультура».
Лет десять назад рэп зазвучал с экрана нашего ТВ. Но обмануться было все равно сложно. Все понимали, что это проплаченные звезды шоу-бизнеса корчат из себя рэперов, которыми никогда не были. Обвешиваются цепями, напяливают широкие штаны со стразами и мелют в микрофон всякую сентиментальную ерунду, дико размахивая руками. …
Реальным героем новой музыки стал человек, мало похожий на звезд хип-хопа и гангста-рэпа. Он появился, можно сказать, ниоткуда и выиграл сразу кучу самодеятельных клубных конкурсов.
Интеллигентный парень, по виду студент. На лице — чуть ли не застенчивая улыбка. В руках — акустическая гитара. Не уличный криминал, а профессиональный музыкант, человек, который при слове «постмодернизм» не делает круглых глаз. И поет, как ни странно, не о тачках с телками и герычем, а о проблемах миграции, социальной пассивности, милицейском беспределе…
Чтобы понять, как Нойз стал фигурой одновременно политической, интеллектуальной и попсовой, мы и собрались в редакции узким кругом. Послушать.
Иван Алексеев родился в Смоленской области, в городе Ярцево. В 1997 году переехал с матерью в Белгород, где дважды стал лауреатом областного конкурса исполнителей на классической гитаре.
Первые репетиции с группой у меня были году в 1997–1998-м. Среди школоты хип-хоп и протестная музыка уже тогда были востребованы и актуальны. Всех привлекала агрессивная музыка, замешанная на новых семплерных технологиях. Всех интересовал свежий звук. Очень популярна была группа Prodigy. А вот в плане уличной жизни в Белгороде был полный тухляк. Единственная субкультура, которая нормально себя чувствовала, — брейкеры. Их было по-настоящему много. Они даже ездили из нашего города в Харьков на «Индахаус», был такой фестиваль. А рэп-исполнителей практически не было. Когда я встречал человека, который пытается сочинять и читать тексты, это был шок. Как будто встретил своего двойника.
Одновременно был малоактивный рок-тусыч в клубах. Иногда привозили кого-то из Москвы и Питера. Выступали «Тараканы», «Наив», но я на них не попадал, хотя эта музыка мне была интересна. Мне было тринадцать лет, и на подобные мероприятия, если честно, меня не пускала мама.
Чуть позже, в 1999 году, появился Децл, и это был практически единственный русский хип-хоп, который все знали. Реакция на него была негативной. Но уже вовсю фигачила контора «Павиан Рекордс», выпустившая «Трепанации черепа», очень популярный сборник. И довольно легко можно было достать записи популярного американского рэпа.
Критики характеризуют стиль Нойза как смесь хип-хопа, гранжа, панка, регги и брейкбита.
Главное, что прошла вражда между любителями рока и электроники. Стало гораздо больше всеядных людей. В хорошем смысле всеядных. Наконец перестали писать на стенках «Рэп — это кал». Стало нормально одновременно любить и рэп, и тяжеляк, и электронику. Больше людей стало зрить в корень, ценить идею, неважно, музыкальную, текстовую. Жанровые рамки стали неактуальны.
Мне не близок снобистский подход, когда в первую очередь оценивают формальное качество, будь то качество фонограммы или сыгранность музыкантов. Мне очень нравится, что эти рамки сейчас потихоньку сходят на нет. Потому что если классно играешь полное говно, это гораздо хуже, чем если ты плохо играешь кайфовую песню.
Уже будучи звездой национального масштаба, Нойз отбыл десять суток ареста по обвинению в оскорблении милиции.
Я хорошо учился в школе и вообще был довольно спокойным парнем. Но, если честно, страдал от этого. Меня все время тянуло на приключения, в плохие компании. И к семнадцати годам я своего добился — меня сильно избили. Причем избил человек, который был милиционером.
Я знаю, что не произвожу впечатление крутого пацана. Наверно, излишний кругозор мне мешает.
В 2002 году, после выхода фильма «8 миля» о жизни Эминема, в России становятся популярны баттлы — самодеятельные соревнования рэперов.
Рэперские баттлы в большинстве случаев проходят отвратительно. Люди, которые в принципе не умеют читать рэп, пытаются с ходу что-то пробухтеть друг против друга. Большинство фристайл-баттлов — угнетающее культурно-развлекательное мероприятие. Замечательно, когда есть ребята, которые действительно умеют это делать, интересно, когда они сходятся в поединке. Но такое бывает редко. Большинству трудно читать рэп хорошо, большинство делает это плохо.
Обычно хип-хоп-вечеринки проходили в маленьких клубах по средам и четвергам. За редким исключением это всегда самодеятельность. Было чрезвычайно интересно, когда это только-только появилось у нас, когда везде стали проводится так называемые открытые микрофоны. Сама идея, что текст можно сочинять на ходу, манила очень многих, и меня тоже. Но сейчас я с ужасом натыкаюсь на какие-то записи своих фристайлов года 2003-го. Это реальный понос.
Тем не менее я проигрывал баттлы редко. В те годы, если ты мог с ходу зарифмовать две строчки, это уже производило впечатление разорвавшейся бомбы: ни хрена себе, вот это да! Я рано начал и быстро научился, в отличие от многих других. Не отрицаю, сейчас уже есть много людей, которые делают это лучше меня. Все правильно, субкультура выросла, качество растет. Иначе и быть не может. Хотя основная волна сошла, сейчас все это уже не так популярно.
Часто в баттлах выигрывает тот, кто проявляет больше агрессии, кто более нагл и груб. Но я как раз не люблю эту гопническую, пацанскую подноготную хип-хопа. Я за интеллигентность, за юмор, за умение ориентироваться в ситуации. За ловкость.
Считается, что большинство американских исполнителей рэпа гибнут в уличных перестрелках или умирают от передозировки наркотиков.
Изначально хип-хоп культура мирная и совершенно неагрессивная. Она берет начало в стихийно организованных вечеринках. Насколько я понимаю, это началось в конце семидесятых. Именно тогда придумали способ сводить пластинки, чтобы, когда заканчивается один трек, сразу же начинал звучать другой. Такие вещи стало можно делать, имея две вертушки. Потом была достигнута возможность бесконечное множество раз проигрывать один и тот же брейк, еще до слов. Как только заканчивается вступление к песне, его сразу же продолжает брейк со второй пластинки. По этой технологии был записан первый рэп-сингл The Sugarhill Gang «Rapper’s Delight». Изначально это была культура развлекательно-дискотечная. Это были, по сути, соревнования конферансье. Сначала они просто объявляли номера и подбадривали публику. А потом стали читать свои стихи. Послушайте олдскульные записи, агрессии там нет даже близко.
В Америке криминализация хип-хопа началась уже в девяностые, одновременно с волной гангста-рэпа. Стало модно читать агрессивные тексты о криминальной жизни. Поначалу их читали люди, которые действительно имели отношение к этой жизни. Потом появились так называемые студио-гангстерз — люди, которые просто пиздоболят на эту тематику, не имея к ней отношения. По сей день многие журналисты сравнивают хип-хоп с блатняком. Я с этим стереотипом по мере своих сил борюсь. Это неприемлемое сравнение. Хип-хоп — интереснейший постмодернистский подход к созданию музыки, жанр, который открывает невиданные доселе возможности работы с текстом. Тексты хип-хопа в большинстве своем более осмысленные, чем рок-тексты. В них все достаточно обоснованно и логично. И их довольно часто можно читать с листа — без музыки все равно смысл есть. В своих лучших проявлениях хип-хоп максимально близок к поэзии. Потому и грустно бывает, когда возможность сказать много слов используется, чтобы сказать исключительно тупые слова.
Любимая музыка Нойза МС — панк и гранж.
Русский рок, конечно, до сих пор собирает стадионы, но, как мы видим, это делают старые группы. Серьезных новых групп нет. Если появляется новая группа, это, как правило, сладкие мальчики с тоннами грима на лице. Поют такую херню, которую просто невозможно нормально воспринимать. Бойз-бэнды с гитарами. Не рок, а закос под рок. Прорыва в рок-музыке, мне кажется, уже ждать не стоит. При этом сам-то я рок люблю. Да и то, чем сам я занимаюсь, по большей части рок-песня с речитативом. Очень много таких треков.
Песня Нойза «Мерседес S666» была написана в течение суток после аварии с участием вице-президента «ЛУКойла» Анатолия Баркова. Нойз был лично знаком с погибшими в аварии женщинами.
Люди поняли, что в этом жанре можно излагать серьезные вещи, но большинство из них не копнуло глубже. Услышали песню про «Мерседес» и по ней сделали обо мне вывод, а это ведь не главная моя песня. Это и не песня по сути, а просто реакция на событие, которое меня задело. Там есть строчка, которая оказалась правдивой: «Людишки погалдят и угомонятся». В итоге ведь ничем все и не кончилось. Справедливость не восторжествовала. Суд признал Баркова невиновным в случившемся. Зато про меня стали говорить: Нойз попиарился на кровавой драме.
В 2010 году был поднят вопрос о вырубке леса в окрестностях города Химки из-за прокладки трассы Москва–Петербург.
Меня пытались затащить на концерт по поводу вырубки химкинского леса. Спору нет, цель благородная, но в итоге оказалось, что мероприятие планировалось как акция партии «Солидарность». Мне об этом не сказали, пытались скрыть. И когда я сам обо всем узнал, было очень неприятно. Я именно по этой причине не участвовал. Не хочу быть политически ангажированным.
Несколько лет Нойз прожил в общежитии РГГУ, где учился. На студенческих вечеринках он читал рэп под акустическую гитару. Там же, в общежитии, было записано множество треков, ставших популярными в интернете.
Очень важно войти в круг лиц, которые имеют отношение к насосу. К этому стремится большинство. Никто не хочет самостоятельно сделать свою жизнь лучше. Это абсолютно непопулярно. Я наблюдал, когда приехал в Москву, как многие приезжие бросаются ее осваивать. Они все пытаются войти в тусовку. Им кажется, что если тусоваться с людьми, у которых есть доступ к материальным благам, то они и сами смогут в итоге достигнуть статуса. Они часто скрывают, что живут в общежитии, пытаются проканать за своего, чтобы потом получить доступ к чему-то. Очень много в стране построено на таком подходе. Люди ищут тепла хозяйской руки. Говорят, что здесь иначе никак нельзя. А вы пытались? Я пытался, у меня получилось.
Осенью 2010 года Сергей Шнуров опубликовал в интернете песню «Химкинский лес», где обвинял музыкантов в том, что они зарабатывают и пиарятся на теме социальной несправедливости: «Покупайте билеты, братья. Я последний певец демократии…». Нойз ответил ему едкой композицией «Побрей звезду».
Шнур обиделся, и правильно сделал. А я ведь всегда с большим уважением к нему относился. Слушал творчество группы «Ленинград» активнейшим образом. Читал книжку про них — интереснейшая книга. Группа «Рубль», кстати, офигенская музация вообще. Моя любимая песня — «Прощайте, люди земли!», отличный песняк. Я под нее рубился в первых рядах, прекраснейший трек. Короче, не было у меня к Сергею Владимировичу никаких вопросов, но зачем-то он взял и выпендрился. Это было неприятно, и я показал ему кривое зеркало на эту тему. Видимо, он там все разглядел, потому что я как с ним интервью не почитаю, без упоминания меня не обходится.
Нойз получил премию в виде полукилограммового серебряного слитка «за публичный протест против произвола власти».
Странная премия, абсурд полнейший. Но я решил, что, если отказаться от этого кирпича серебра, новых обвинений в пиаре не избежишь. Что бы я теперь ни говорил, всем все, типа, понятно. А, Нойз, это тот, кто пиарится на протесте. Естественно, он хочет казаться белым и пушистым, но мы-то умные трололологи, нас не проведешь.
Нойз и его группа имеют рекламный контракт с фирмой «Адидас».
Я ситуацию вижу так: мне просто дают бесплатно шмотье, я прихожу и набираю одежду, которая мне нужна. Некоторых принципиальных личностей это смущает. Да, согласен, протест не может быть оплачен. Да, искренность не продается. Но есть конкретные вещи, которые в итоге все-таки должны быть оплачены. Нужно организовывать концерты, это стоит денег. Нужны деньги, чтобы поехать на гастроли в другой город. Эти вещи не бесплатны. Мне нужен хороший ноубук, чтобы делать на нем демо-записи. И так далее. По-моему, это не называется «жировать». У меня, например, до сих пор нет машины, я езжу на метро и не обламываюсь по этому поводу. И главное. Если спонсор скажет: эту вещь ты не пой, а эту пой — такой спонсор сразу же пойдет на хуй. Это не вызывает вопросов.
В 2035 году Нойзу будет пятьдесят лет.
Мне только что исполнилось двадцать шесть, а я уже много чего видел. И надеюсь, что уж в два-то раза больше мне должно быть отпущено. У меня есть близкий друг, «Чача» Иванов из группы «Наив». Он обладает большим жизненным опытом, он меня старше почти в два раза, что не мешает нам понимать друг друга. Можно и в этом, и в любом другом возрасте не старперствовать.
Одна из последних песен Нойза — «Вьетнам»: «И никто про Вьетнам не напишет в ЖЖ — вам всем будет завтра наплевать уже. Вам сегодня уже наплевать на Вьетнам, и вчера на него плевать было вам!».
Эта песня направлена в первую очередь против инертности. Я считаю, что, если хочешь что-то изменить, не надо много трындеть. Просто бери и делай. Конечно, война во Вьетнаме была закончена потому, что правительству США было невыгодно продолжать ее. Но и движение за мир внесло свой вклад, в том числе музыканты. А, с другой стороны, настоящую музыку можно слушать и не понимая слов. Все твое морализаторство не имеет значения, если ты плохой музыкант и пишешь плохие песни. У меня был очень интересный опыт на Брайтон-Бич. Мы с женой были в отпуске на Ямайке, после этого полетели на несколько дней в Нью-Йорк. У меня там был небольшой концерт в клубе. В клуб-то пришли в основном русские, но кроме этого я еще пел на Брайтоне под гитару. На скамейке лежал бомж и довольно долго слушал меня с умным видом. Я был уверен, что он русский, но он подошел и заговорил по-английски. Ему понравилось. Жаль, что не удалось в тот раз побывать в Южном Бронксе, на родине рэпа. Просто не на чем было туда доехать.
Формально коллегами Нойза по хип-хопу являются такие звезды, как Тимати, Ноггано, рэпер Сява и Децл.
С Ноггано я знаком. Мы ведем с ним идеологические споры о шансоне на тему хорошо это или плохо. Он утверждает, что я просто не слышал хорошего шансона. А я говорю, что слышал, но плохо к этому отношусь. С Сявой виделись пару раз. В жизни он совершенно другой человек, чем на сцене. Когда он только-только появился, это было весело, но быстро надоело. Такое ощущение, что шутка затянулась. Тимати и Децл — это поп-музыка со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если употреблять слово «поп-музыка» в изначальном смысле, я тоже поп-музыкант. И Beatles были поп-группой. Поп-музыка — это то, что слушают люди, то, что на слуху. Так было раньше. А теперь под поп-музыкой мы понимаем нечто искусственное, пластмассовое. Музыку, которая должна ублажить слушателя противоестественным образом